Федерация Хоккея Тульской Области
-Сколько Кирилл занимается следж-хоккеем? Расскажите, как пришли в этот вид спорта.
-Кирилл занимается следж-хоккеем три года. С одной стороны, история нашего прихода довольно интересная, а с другой, наверное, многие узнают о следж-хоккее такими же путями. А если не такими, то похожими. У нас в Туле есть врач Владимир, у которого протезируются все дети Тулы и Тульской области. Только открылась секция, мы про нее, естественно, знать не знали. На тот момент у Кирилла здорово получалось в шахматах. Но, как оказалось потом, индивидуальный вид спорта не наше. Владимир звонит и говорит: «Пришел ко мне мальчик и рассказывает про секцию хоккея на санях». Зная моего ребенка, он настоятельно посоветовал нам немедленно попробовать. Попробовали, и больше с этого льда мы не вышли.
Кирилл боевой, всегда поддержит, в общем, это явно его. Но, сразу оговорюсь, что никогда я не заставляла ребенка ничем заниматься и не буду заставлять. Сейчас я знаю, что он живет следжем, но если вдруг завтра придет и скажет: «Я туда больше не пойду», - естественно узнаю почему, чтобы понять его, но заставлять и говорить что-то вроде: «У тебя такие успехи! Ты должен!» - нет. У человека должно быть любимое дело в жизни, а не мамой выбранное.
-В какой момент сам Кирилл понял: «Следж-хоккей - мое»?
-Тренировка за тренировкой - стало получаться. У нашего тренера очень правильная политика: он не расхваливает, а ведет себя как с настоящими спортсменами. Если и похвалит, то сухо: «Сегодня был молодец. Получается? Хорошо». И этих «молодец» и «хорошо» они ждут с большим трепетом. Когда Кирилл первый раз услышал эти слова, пошло, стал стараться еще больше и, соответственно, получаться стало лучше.
Кирилл по характеру боец, поэтому я объясняла школьному тренеру, что мой ребенок будет приходить в протезе. Чтобы он не стрессанул, говорила заранее. Я имею в виду тренера, Кирилл-то не стрессанет!-Да, Кирилл пару лет назад занимался плаванием. Съездил на свои первые в жизни соревнования, с ходу взял золото на Тульском областном турнире. Какое-то время продолжал ходить параллельно с хоккеем. Воду любит, плавать любит. На семейном отдыхе из воды никого не вытащишь. Кирилл даже занимается дайвингом. Так что дело ни в воде, ни в тренере, с которым у него был налажен общий язык. Просто не его вид спорта: Кирилл не индивидуальщик. «Мне не нравится. Плыву один, вперед, никого не вижу и не слышу». Не хочу оскорбить пловцов, но так сказал наш известный хоккеист Илья Ковальчук: «Хоккей - для командных, сильных игроков, плавание - для более амебных». Действительно, у кого-то отлично получается работать с самим собой, в паре с тренером. Но не у моего сына. Конечно, мне, как матери, может быть, и хотелось бы потешить самолюбие, посмотреть, как мой сын завоевывает медали. Потому что километраж, который он проплывал за тренировку, был сопоставим с результатами более возрастных спортсменов. Но заставлять, как уже говорила, я не буду.
-А когда вообще стали задумываться о том, чтобы отдать ребенка в спорт?
-Над тем, чтобы отдать Кирилла в спорт я никогда не думала. Не скажу, что я сама какая-то очень спортивная, но, сколько себя помню, я плавала, ходила на лыжах. Поэтому, думаю, любому человеку нужно знать, как вообще это работает: как мяч ложится в баскетбольную корзину или отлетает при волейбольной подаче. Тем более у меня сын. С четырех лет он на лыжне, хотя протезироваться мы стали не сразу: раньше у него был огромный наращенный ботинок, который я вставляла в лыжу. В центральном парке города Тулы Кирилл был меньше всех. Я научила его кричать: «Лыжню!» - потому что он спокойно обгонял более возрастных лыжников. Естественно, он кричал довольно забавно, по-детски произнося шипящую «ж». Папа научил плавать. Поэтому спорт от нас всегда был недалеко, а вот о каком-то конкретном виде, которому моему сыну захотелось бы посвятить всего себя, я как-то не задумывалась.
Даже не знала ни о каком следже. Были неплохие успехи в шахматах, и тренер был им доволен. Я прекрасно понимала, что у моего ребенка ортопедические проблемы, и, собственно, почему бы не сидеть на стуле и не работать головой. Ведь именно этой головой он в будущем будет зарабатывать. Явно не вагоны разгружать. Но гены - не вода. По мере его взросления, я понимала, что это будут не шахматы. Кирилл по характеру боец, поэтому я довольно много общалась со школьным тренером. На базе школы у нас есть различные секции: каратэ, самбо и другие. Объясняла, что мой ребенок будет приходить в протезе, возможно, какие-то упражнения выполнять не сможет. Поэтому, чтобы он не стрессанул, говорила заранее. Я имею в виду тренера, Кирилл-то не стрессанет!
-Кирилл учится в обычной общеобразовательной школе?
-Да, учимся в обычной школе, которая нас вполне устраивает. Программа обучения близка к гимназиям и лицеям. Никогда не задумывалась ни о каком домашнем обучении.
ОТ СЫНА ТРЕБОВАЛА БОЛЬШЕ, ЧЕМ ОТ ЗДОРОВОГО РЕБЕНКА.
-Как пережили момент, когда узнали, что ребенок родится с физическими отклонениями?
-Не узнала я об этом. Носила полностью здорового долгожданного ребенка. Вышла из наркоза и понимаю, что лица у врачей какие-то странные. Только дня через 3-4 сказали: «Знаете, вот тут укорочение, там сращение…» Папе - отдельно по телефону, а мне - в больнице. Что уж говорить, к такому готов быть не можешь. Сейчас кажется даже лучше, что не знала заранее. Ну начиталась бы я про эти диагнозы, потихоньку начала бы сходить с ума. Неизвестно, какое было бы психическое здоровье у ребенка с сумасшедшей мамочкой. Да и в таких условиях вообще не понятно, доносишь ли. Мы сохраняли бы любую беременность. Пара-тройка дней шока, острого (вообще шок сохранялся, конечно, первые пару лет), а потом все - начинаешь думать, что делать. Еще не выписались, но я уже знала, к каким врачам пойду, чтобы проверить, не подействовала ли патология на головной мозг. У малыша же не видно, не спросишь: «Умеешь ли ты читать?» Так что, выходя, мы уже были записаны к половине специалистов. Выходили бороться.
Из роддома мы выходили бороться.
-У Кирилла проблемы с левой стороной тела?
-Пострадали левая верхняя и левая нижняя конечности. Произошел какой-то сбой во внутриутробном развитии. Возможно, была некая внутренняя инфекция, но точно никто из врачей не скажет. У меня нет объяснения, почему это так. Первое, что мы сделали после рождения, - стали сдавать все анализы, в том числе и генетический тест. Ни отец, ни мать могут просто не знать о том, что есть генетическая предрасположенность к подобным патологиям. Мы же не знаем свое родство до седьмого-восьмого колена. По генетике у Кирилла нет каких-либо сбоев: скачков, неправильных хромосом. То есть его дети будут здоровыми.
-Если с ногой все более очевидно, то рука, на первый взгляд, кажется абсолютно здоровой.
-Недавно, семь месяцев назад, мы сдавали отпечатки пальцев в визовом центре (едем с командой в Швецию). И, собственно, по одному все стали заходить в комнатку, где это все делается. Перед тем, как зашел мой ребенок, я заглянула (мало ли, вдруг молодой человек еще не сталкивался с таким, хотя бывает всякое, и ампутация кисти в том числе): «С правой руки снимете нормально, а вот с левой всех отпечатков взять не получится. Вы имели с этим дело? Вам не потребуется помощь моя или кого-то из специалистов вашего центра? Знаете, как указать это все в документах?» - «Нет-нет, всякое было, разберусь». В общем, Кирилл зашел один, все нормально. Подходят ко мне мамы, с которыми мы на протяжении нескольких лет три раза в неделю встречаемся на тренировках, и говорят: «Что ты туда заходила? Уже отпечатки сдала?» Отвечаю: «Нет, заходила про Кирилла предупредить, чтобы мальчика не шокировать». И одна из мам смотрит недоуменно: «О чем предупредить?» Говорю: «Ну что пальца не хватает…» Так она несколько раз переспросила, не шучу ли я. А другая смеется: «Тоже только через год заметила». Он так ловко пользуется левой рукой: открыть, зашнуровать, - что люди, которые знакомы с нами три года, только тогда поняли, что есть какие-то проблемы еще и с кистью.
-Как вам удалось воспитать сына так, чтобы он не чувствовал себя «каким-то не таким»?
-Я никогда к Кириллу не относилась как к какому-то немощному, требовала всегда больше, чем от здорового ребенка. Никогда я не делала скидки на то, что не все мы сделать можем, например, рукой. Открывает бутылочку правой, а я перекладываю в левую. Он плачет, возвращает, а я настойчиво даю на неудобную руку, потому что надо ее разрабатывать. По лестницам ходили с наращенным ботинком, залезали на горку. Ножка подворачивается - неудобно. Он зовет: «Мама, помоги, все дети скатываются с горки». А мама подходит и говорит: «Лезь сам, я тебе помогать не буду. Хочешь с горки кататься? Значит, залезай». Тем более, понятно, что ребенку одного раза скатиться с горки недостаточно, это процесс цикличный: залез - скатился - залез - скатился. Почему-то в память очень сильно врезался пример. Кирилл плачет, я кричу: «Лезь!» Он лезет, скатывается, а я ухожу в лес, плачу, прихожу и говорю: «Лезь». Нельзя делать им послабления. Инвалид - это то, название, которое дает государство. А вот чувствовать себя им или нет - выбор каждого. Жалость - это ужасное чувство, пустое. Одно дело - хотеть помочь, а другое - жалеть.
-Внешне кажется, что вы даете Кириллу полную свободу (в разумных пределах). Но на самом деле материнское сердце все еще трепещет?
-Оно будет переживать, пока я дышу. Тем боле сейчас такой возраст, подростковый: особенно не посюсюкаешь. Целовать на людях в щеку лучше не надо - со мной уже идут разборки на эту тему. Да и дома, когда зрителей нет, не всегда можно. Но Кирилл - понимающий малый, говорю ему: «Можешь от меня не отбрыкиваться. Даст Бог, доживу до твоих 50-ти - все равно будешь для меня такой же маленький. Это мать, просто смирись. Когда ты станешь родителем, чуть-чуть начнешь меня понимать». Хотя отцовство - все же немного другое.
Инвалид - это то, название, которое дает государство. А вот чувствовать себя им или нет - выбор каждого.
-Не задумывались о том, чтобы родить второго ребенка?
-Кирилл очень хочет младшенького, папа его, в принципе, тоже был бы не против. Иной раз мне кажется, что я очень сильная женщина, но вот в этом вопросе - слабанула. Наверное, это мой эгоизм. С Кириллом было очень тяжело. Какой-то боязни, что появится ребенок с физическими отклонениями, у меня нет. Понимаю, что по генетике это не заложено. Но вот как-то сложилось у нас в семье, что бабушек и дедушек у Кирилла нет. А воспитывать ребенка в одни руки очень тяжело. Даже к зубному, когда боль невыносимая, ты едешь с малышом. Пока зуб делают, он лежит рядом в коляске. Отходит заморозка, ты готова умереть, а у ребенка режим: его надо кормить, укачивать. Да и сама я очень ответственная: если ребенок появился, ему нужно посвящать не просто много времени, а отдавать все, чтобы получился действительно хороший человек. В первого ребенка я вложила всю себя и не хочу, чтобы со вторым было как-то по-другому. Как в том анекдоте: «Третий ребенок ест из кошачьей миски, и ничего. А первому еще бутылочку кипятили!» Хочется дать и внимание, и заботу.
Кириллом я занималась очень много, мы удивлялись этому миру каждый день: и как капает сосулька, и как птичка оставила следы лапок на снегу. Мир прекрасен, и это нужно уметь видеть. Хочется дать много, а я себя жалею, потому что это все требует огромного количества сил, как моральных, так и физических. У меня самостоятельный парень, я ему доверяю и могу на него положиться. Но когда понимаю, что Кирилл уже вырос, появилось какое-то время для себя самой, личное, не хочется этого снова лишаться. Моя слабость и мой эгоизм. Сама осознаю, что в будущем пожалею. Сейчас сын все равно около меня, а дальше, особенно если свяжет свою жизнь со спортом, дома жить не будет, причем с ранних лет. Но и из этого положения будем как-то выходить: продавать недвижимость, переезжать в тот город, где играет наш ребенок. Внуков ждать будем, уж ими-то я займусь! Тем более, что основная ответственность всегда лежит на родителях, а бабушка с дедушкой - приятный бонус.
КИРИЛЛ САМ ПОБОРОЛ КОМПЛЕКСЫ
-Как вам кажется, стоит ли разделять следж-хоккеистов, настроенных в будущем на спорт высших достижений, и тех, кто занимается следж-хоккеем исключительно для улучшения своего физического состояния?
-Я тоже долго и много думала над этим. И пришла к выводу, что разводить их полностью, организовывать отдельные тренировки - нельзя. Наши клубные тренеры выходят из положения: играем на полкоробки. Те, кто послабее, - в одной стороне, кто посильнее, - в другой. Но во время игры в конце тренировки их все равно смешивают. И это очень хорошо, потому что ковыряться в своем болоте всегда тяжело, а когда впереди, как у ослика, есть морковка, за которой ты идешь, путь всегда преодолевается легче. Поэтому если ребята видят, что Гаврилов летает, как вихрь, а они, в связи со своими диагнозами, так летать не могут, то начинают стараться еще больше, изо всех сил, и это видно. В каждый толчок там вложено все, что есть.
-А какой эффект общение с такими ребятами оказывает на вашего сына?
-Нашим детям общение с ребятами с самыми разными диагнозами - тоже огромный плюс. Раньше помогали друг другу даже в раздевалке (сейчас уже все справляются сами). У нас в команде это не обсуждается. Без вопросов возят колясочников, присматривают за теми, кто, в силу своих диагнозов, не всегда поспевает за остальными. Наших это учит доброте, избавляет от той жесткости, которую довольно часто приходится проявить, чтобы за себя постоять.
Кирилл никогда не показывает свою боль, даже глаза не заблестят, пусть из пальца крови вытекло на пол-льда.
-Какие изменения вы заметили в Кирилле за время его занятий следж-хоккеем?
-В Кирилле изменилось многое. Безусловно, влияет биологический возраст, но хоккей дал очень много. Пришел мой сын в этот вид спорта мальчиком, а сейчас он даже не парень - в некоторых вещах ведет себя как благородный мужчина, и я это вижу. Хотя, если честно, даже не понимаю в кого. Мы с ним много разговариваем о том, что правильно в жизни, но столько благородства, как у него, во мне нет. Кирилл очень рано стал взрослым. И спорт оказывает серьезное влияние.
Много общается со взрослыми мужиками-следжерами, они с ним разговаривают на равных, и он им не мешает. Кирилл никогда не показывает свою боль, даже глаза не заблестят, пусть из пальца крови вытекло на пол-льда. Это будет дома, и то не слезы, а что-то вроде: «Ой-ой-ой, как больно, не могу согнуть». На тренировке или тем более на игре он не покажет слабину ни партнерам, ни тренерам. Плюс ко всему прочему есть еще четкое понимание, что он капитан, на него смотрят, равняются. Умеешь? Сделай лучше в десять раз! И это тоже заложил следж. Нельзя не сказать о физическом развитии. Кирилл - уже настоящий помощник, он гораздо сильнее мамы: донести сумки из магазина, передвинуть что-то тяжелое. Папа не всегда дома, он деньги на семью зарабатывает. И сыну я поручаю вещи, которые мне правда тяжело сделать.
-Воспринимали ли вы когда-нибудь спорт как реабилитацию?
-Для нас спорт никогда не был реабилитацией. Больше - времяпрепровождение. У Кирилла в программе всегда турники, спортивные резинки, гантели. Мы с моим мужем Сергеем этим занимаемся. Так что, все, что нам нужно, мы всегда развивали сами. А вот социальная адаптация - да. Это очень важно. Я вспоминаю детей в нашей тульской команде. Они очень изменились. Приходили - из многих слово было трудно вытянуть. А потому что дома сидели, к общению не готовы. Многие на домашнем обучении, в коляске. Куда поедешь? Ну в кино можно с мамой сходить, но это все равно не то. Конечно, и мы с родителями старались их как-то сплотить: вместе пойти на тот же парад 9-го мая. Чтобы общение было и вне льда, в неформальной обстановке.
-А был ли этот период адаптации у самого Кирилла?
-Сейчас кажется, что Кирилл у меня без комплексов. На самом деле были они, никуда от этого не уйдешь. Тем более, дети жестче, чем взрослые, это все знают. Хотя каких-то серьезных проблем с противодействием миру у нас не было. Сын разрешал все вопросы сам. В детский сад мы не ходили, поэтому я готовилась к тому, что буду приходить в школу каждый божий день, разбираться по отдельности с каждым ребенком и преподавателем. Но, к счастью, не пришлось. Кирилл умеет подать себя так, что наседать на него лишний раз не хочется.
-С какими комплексами пришлось столкнуться?
-Я бы не сказала, что комплексы были ярко выраженные. То есть я знаю истории, когда ребенок с инвалидностью сидит дома, целыми днями смотрит в окно - переживает тяжелую депрессию. Чего-то подобного у нас, к счастью, не было. Но какие-то бытовые вещи - да. Наверное, 3-4 года назад Кирилл не носил шорты. Летом - тонкие брюки, но все же брюки, чтобы не видно было протезирования. И три года назад мы поехали в международный лагерь, который проходил в Сочи. Прилетели чехи - ребята с ампутацией обоих конечностей, - которые совершенно спокойно носили очень короткие спортивные шорты, почти трусы. В Европе другой менталитет. У нас, кстати, молодые люди, которые много путешествуют и знают, как это все устроено в других странах, не обращают внимание на протез. Но, в большинстве своем, народ, конечно, другой, особенно старшее поколение. Спасибо, если хватает ума не оглядываться.
Собственно, насмотревшись на это, наобщавшись в лагере с такими детьми, Кирилл сказал: «Я приеду и летом буду носить только шорты». Когда вернулись домой, эта мысль не остыла, хотя я думала, что, вернувшись к себе в город, к прежним людям, Кирилл передумает. Но нет. Он сам поборол свои комплексы. По приезде мы пошли, купили шорты всех цветов и всех сортов. Помню, как он первый раз пошел гулять в этих шортах во двор. Три года назад, все-таки разница большая: тринадцать лет - взрослый парень, а десять - еще совсем малыш. Я звонила ему каждые две минуты: «С кем ты? Где ты? А что тебе говорят? Взрослые или дети? А что ты сейчас делаешь?» - «Я играю в футбол». - «Хорошо, когда закончишь играть, перезвони». Боялась агрессии окружающих: люди могут так спросить, что нанесут моему ребенку самую настоящую психологическую травму. Но прошла неделя, прошла вторая, уже адаптировалась и мама. Теперь я не звоню утром и не спрашиваю: «В чем ты пошел гулять? В шортах, да? Значит, надо звонить каждый час и узнавать, как дела».
Сейчас кажется, что Кирилл без комплексов. На самом деле были они, никуда от этого не уйдешь.
-Часто ли вообще «прилетают» неприятные вопросы со стороны?
-Чаще встречаемся не с вопросами, а с молчаливыми взглядами. Особенно летом, Кирилл даже сам прикалывается: «Видела, девочка прошла посмотрела?» Для него это невоспитанность и людская отсталость. «Смотри, мужик идет, понять не может, - обернулся, - о, все еще смотрит!» У Кирилла еще протез разноцветный, и многие приглядываются: татуированная нога что ли у мальчика. Словами же могут задеть даже не его ровесники, а дети помладше. Совсем недавно была ситуация. Отдыхали семьей, подходят двое парней лет по десять: «Мы давно за тобой наблюдаем, ты не робот?» И смех, и грех. Мне красноязычия не занимать, могла бы только так отбрить этих роботов, но, по сути, они ничего плохого и не сказали. Чуть ли не комплимент сделали. Поэтому тут важно уметь перевести все в шутку. В нашей теме юмор вывозит почти все. Пошутили - мальчики пошли необыкновенно довольные нашим ответом.
-Такую интересную расцветку протеза выбирали сами?
-Да, расцветку протезисты разрешают выбирать самостоятельно. Вариантов, конечно, не очень много, но есть довольно прикольные. Можно сделать и бежевый, в цвет ноги - издалека будет совсем незаметно. Но мы решили сделать себе эксклюзивную ногу. Если уж это есть, зачем скрывать?
-Возможно ли заниматься спортом в протезе?
-В протезе вполне реально заниматься спортом, но только на начальном, любительском уровне, без мыслей о чем-то профессиональном. На любительском уровне можно все - хоть в шапке арлекина играй в футбол. Мы и следж-хоккеем начинали заниматься в протезе. Потом уже тренеры заметили задатки, стали разбираться в правилах и узнали, что на международных соревнованиях можно играть только без протеза. Он может нанести дополнительную травму при столкновениях. Привыкать было тяжело, ребенок говорил: «Мне удобно». Потом уже стали общаться с более взрослыми спортсменами, ему объяснили: «Если хочешь играть на международном уровне, на Паралимпиаде, протез придется снять». - «Да, хочу». И тут же этот протез улетел далеко в сторону. У любого спортсмена и параспортсмена мечта - Олимпиада или Паралимпиада.
ЕСЛИ СОБЛЮДАЕШЬ ПРАВИЛА, НЕ ТРАВМИРУЕШЬСЯ
-Следите ли за взрослым следж-хоккеем?
-За взрослыми следж-хоккеистами следим как за родными. Все со всеми знакомы, все друг друга знают. Обязательно спрашиваем, как готовились, понимаем, сколько сил вложили. Поэтому очень переживали, когда нашу сборную отстранили от участия в международных турнирах из-за допингового скандала. Невероятно сложно потом снова вывести себя на пик формы. Тем более, что все равно закрадываются мысли: «А зачем?» Зачем ты тратишь силы, готовишься, чтобы потом услышать: «Еще посиди». Еще? Так потом уже на пенсию пора будет. Это очень тяжело, ребята, а особенно паралимпийцы, этого не заслуживают.
-Хоккей - довольно жесткий вид спорта. Бывает больно смотреть, как играет сын?
-Хоккей - это обалденная игра. Конечно, мне, как матери, больно. Это травмоопасно. Я видела взрослых, которые закончили карьеру не по своей воле, а из-за страшных травм. Особенно это касается позвоночника: неправильно сгруппировался, улетел в борт, и все - позвоночник всмятку. Все понятно, и мы осознанно идем на этот риск. Но если действовать по правилам, то серьезную травму, после которой ты с кровати встать не сможешь, не получишь, только если какие-то незначительные повреждения. С другой стороны, эта жесткость воспитывает характер. И если возвращаться к благородству, к тому, откуда оно берется: ребята бортуют друг друга, делают друг другу больно, а потом выходят со льда, разговаривают и жмут друг другу руки. Вот оно! Это все пригодится в жизни, а не только в хоккее.
Папа Кирилла ушел из спорта после тяжелой травмы. Но у него нет боязни, что сын получит повреждение, которое не даст ему нормально продолжать не просто играть, но и жить.
-Сразу же осознали всю опасность?
-Сначала это все было в шутку, с юмором. Катаешься на санях, да еще и не с крутой горы (лед же ровный) - прекрасно! Никто ведь еще не поднимал шайбу, не было понятно, что ею можно снести голову. Мы так и говорили: «Едем кататься!» Как массовое катание на коньках. Никто ведь тебя там не убьет - покатался в свое удовольствие и пошел домой. Прелесть! Потом дети стали обретать какие-то навыки: бить верхом, делать передачи партнеру, да еще и тому, которому хотели, а он, что самое главное, слышит, видит и принимает. Вот тогда, естественно, тревога появилась: то вышел с выбитым плечом, то после тренировки поехали сделали снимок, нет ли трещины, на всякий случай. Это часто бывает, у меня по пути круглосуточный травмпункт. Я знаю, что мой сын никогда не будет ныть просто так, поэтому переспрашиваю: «Сильно?» Буркнет: «Да». И я понимаю, что это его «да» - очень неслабо. Сделаем снимок и едем до дома. Конечно, бывают жесткие столкновения, после которых Кирилл получает серьезные ушибы, две недели мажет обезболивающим препаратом. Особенно это страшно в ходе подготовки к турниру, когда заботит не столько боль, сколько тот факт, сможет ли он полностью выложиться на матче.
-А папа переживает или ведет себя по-мужски стойко?
-Папа у нас тоже активно участвует в хоккейной жизни Кирилла: вместе они пересматривают матчи, разбирают косяки. Да и Кирилл сам, благо, адекватный в этом вопросе человек. Видит, где и что было не так. Сам папа в детстве играл в хоккей, но это все было на уровне любительского кружка. А профессионально он занимался мотокроссом, даже тренировал детей. Опять-таки, ушел после тяжелой травмы - разрыв сухожилий. Но вот нет у него боязни, что Кирилл получит травму, которая не даст ему нормально продолжать не просто играть, но и жить. Всегда говорит так: «Никогда ты не будешь травмирован настолько сильно, чтобы, скажем, быть потом прикованным к кровати, если соблюдаешь элементарные правила». Такие разговоры у нас в семье ведутся постоянно, потому что прекрасно понимаем, что и наш мальчик физически уже развит серьезно и может в том числе и сам нанести кому-то травму. Поэтому, конечно, никогда не хватит у него ума, например, врезаться напрямую.
РАЗНИЦА МЕЖДУ ДЕТЬМИ ТОЛЬКО В КОНЬКАХ И САНЯХ
-Что дают международные лагеря вам и вашим детям?
-Общаются не только дети, но и родители - это тоже очень важно. Например, в лагере принимает участие уже не первый раз финская семья. Папа - тренер, мама - менеджер команды «Sisu». В итоге, мы переписываемся, затеваем совместные игры наших детей. Надеюсь, все будет хорошо, и мы встретимся с командой «Sisu» в сентябре в Швеции.
Детям - еще важнее! Наблюдаю это третий год подряд: первые пару дней какая-то заминка, все присматриваются друг другу, а потом (откуда что берется?) ходят вместе, смеются, в том числе и с иностранцами, причем даже переводчик никто не открывает. Товарищи из Японии уже хохочут с нашими, причем над общими шутками, когда надо и над чем надо. Все друг друга понимают! Многие говорят, что они скромные, их надо раскрыть… Все нормально! Надо только спросить: «На коляске танцуешь? Так выходи и танцуй». Он выйдет и станцует.
Очень важно, что еще и тренеры из разных стран. Это новые методики, новый подход. Понятно, что много общего: это же следж-хоккей, никто не станет внезапно преподавать волейбол. Концепция одна, но очень много новых, интересных упражнений. Все дети приезжают, делятся со своими командными тренерами. И потом уже наши специалисты применяют этот опыт. Уверена, что и словак, и финн что-то привезут от российского тренерского штаба.
Общаются не только дети, но и родители - это тоже очень важно. В итоге, мы переписываемся, затеваем совместные игры наших детей.
-Hockey Family Camp проходил в инклюзивном формате. Легко ли было следж-хоккеистам наладить контакт с «вертикальщиками»?
-Вся разница в санях и в коньках, больше отличий я не вижу. Как мазали друг друга пастой ночью, так и мажут. Они же не на коньках и не в санях в номера приходят, а как самые обыкновенные мальчики. Слушают они примерно одну и ту же музыку, прекрасно понимают шутки друг друга. Никто не с Марса и не с Луны. Плюс ко всему прочему, в таких лагерях они очень долго находятся вместе. Дети вообще адаптируются быстрее, чем взрослые, поэтому, может быть, сначала ребята из «Доброго льда» и подошалели, первые минут двадцать. Это естественно: в своем городе, а особенно в деревне, ты кого-то на коляске встретишь раз в пятилетку. Многие сидят по домам, да и вообще таких людей меньше, чем здоровых. А потом это все нивелировалось. Сначала не знали, что делать, а сейчас этот вертикальный товарищ уцепится в коляску и бежит в столовую сломя голову.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Кирилл Гаврилов
Родился 25 мая 2006 года в Туле. В следж-хоккей пришел в 2016-м году по рекомендации врача. В настоящий момент играет на позиции защитника в команде «Тропик», также входит в состав детской сборной Росиии по следж-хоккею. И в клубе, и в сборной Кирилл является капитаном.
Источник: Хоккей для особенных детей
